EAST COAST
Налево, на восток. На «ост», а не на «вест».
В моторном шарабане на колёсах безотказных.
Не требуя отнюдь от местности окрест
моментов ни чудесных, ни чудн́ых, а лишь бы разных.
Нахально перейдя — на «ты», а не на «вы»,
с доселе иноземной синевой и позолотой,
на сколько-то недель изгнать из головы
клинический припев «давай-давай... работай-работай!»
И — смело на восток. По-местному — на east.
Налево от всего, на всех парах, без перегрева.
Дорога как душа. Душа как чистый лист.
Её теперь как хочешь ты раскрась — она налево.
Проездом посетить приветливый приют,
где стелют мягче мягкого и кормят осетрами,
где сладкого нальют... и терпкого нальют...
И впрок ещё снабдят, сказав «а это уж вы сами».
И снова на восток. Всё круче, всё левей,
считая перегоны в среднем вёрст по полтораста.
Куда-то вскачь долой, по-местному — away,
без карты, наугад почти, per aspera ad astra.
Налево, наобум. Со скоростью колёс,
какую объясни, поди попробуй, пехотинцу.
К моментам вне времён. К ландшафтам без берёз.
К зверинцу, наконец. А почему б и не к зверинцу?
Там тигры молодцы. Имеют имена.
Умеют ухмыляться наподобие сатиров.
И даже ловят птиц. А публика шумна —
и громко птиц жалеет, но болеет вся за тигров.
А можно и в музей, где сколько-то цветных
содержится полотен живописца из Толедо —
и публика шумна, и хочется иных
построить на плацу и застрелить из пистолета...
Налево, на восток. На самый крайний «ост».
Навряд ли от отчаянья, ничуть не от режима.
К невесть какой воде. По-местному — на coast.
По-нашему — на берег. Для чего — непостижимо.
И скоро-скоро он, искомый берег-брег,
мелькнёт по курсу прямо в виде плёса или мыса.
Мелькнёт и намекнёт, что кончился пробег,
что кончился побег, имевший цель, но чуждый смысла.
И значит — отвыкай, едва войдя во вкус,
в мотеле многоярусном располагаться на ночь,
вносить истекший день в графу с пометой «плюс»,
раскладываться замертво и разлагаться напрочь...
Пускай на снимке сер окажется залив,
размажется прилив, помнётся контур каравеллы.
Трофеи — не для нас. Итог и так счастлив.
Охотничья ничья, стрелки хмельны, мишени целы.
Остынет, отдохнув, моторный шарабан.
А нам — десерт отвальный с коньяком и со слезами.
Потом — в аэропорт. А там — в аэроплан.
И вверх, и на восток опять... Но это уж мы сами.
2005